Образы матери в русской и татарской литературе 20-30-х гг.

В русской и татарской литературе 20-30-х годов появился лирический образ матери, начиная с С. Есенина в русской и М. Джалиля в татарской литературе. Но в поэзии военных лет образ матери изменился. Он начал ассоциироваться с надеждой, с родиной, с победой. Именно для анализа подобного образа матери мы рассмотрели балладу А. Дементьева, М. Джалиля и поэму-балладу Ф. Карима.

I. Андрей Дементьев «Баллада о матери»

Темой «Баллады о матери» является война. У войны неженское лицо. Поэтому баллада построена на противопоставлении образы матери с жестокостью войны. Ожидание и терпение матери – первое, на что обращает внимание автор. В этих строках А. Дементьев объясняет силу матери ее верой, и тем что этот обобщенный образ – «потому что мать»:

Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она все продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.

Описание ужасов войны является как бы фоном для более выпуклого изображения чувств матери. Она видит изображение своего сына на экране, и чувства матери вновь оживают, хотя она догадывается, что надежды уже не осталось.

Мать у А. Дементьева – символ всех матерей, как и сын – символ доблести солдат, бессмертия их подвига:

Но сквозь годы мчался сын вперед.
– Алексей! – кричали земляки. –
– Алексей! – просили. – Добеги!..

Сравнения, метафоры, которые использованы поэтом, усиливают впечатление и от страшной войны, и помогают осветить образ матери. Например:

Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Или: Все ждала, вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын ее с войны.

А. Дементьев умело использует экспрессивные возможности. Неожиданный кадр из документального кино становится кульминацией баллады:

Мать узнала сына в тот же миг,
И зашелся материнский крик:
– Алексей, Алешенька! Сынок! –
Словно сын ее услышать мог.

Алеша – обобщенный образ солдата – передан автором как герой, который бежит в атаку. Атака – удел смелых, и он останется в памяти, всегда бегущим на врага:

Кадр сменился. Сын остался жить.
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит.

И для матери образ Алеши вновь оживает:

Жив-здоров, не ранен, не убит –
Дома все ей чудилось кино...

Кульминация стихотворения приходится на последние строки баллады, в которых мать смотрит в окно, ожидая сына. Война кончилась, но люди и память остались, и пока будет жить хоть одна мать не вернувшегося с фронта солдата, война будет еще не закончена. Она будет продолжать жить в памяти и надежде матери – в этом основная идея баллады:

И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мертвых, что в земле лежат.

Итак, в балладе А. Дементьева мы видим обобщенный образ матери, которая продолжает ждать сына и жить надеждой на его возвращении. Такой же символичностью отличается и образ сына – Алеши.

Стихотворение написано ямбом, и выдержанный ритм стиха словно походит на атаку, в которую идет Алексей. Печаль матери передается через описание ее голоса, ее слов, и внутреннего мира.


II. М. Джалиль «Праздник матери»

Стихотворение М. Джалиля датировано 1943 годом. Произведение переводное, но, несмотря на это, в переводе удалось сохранить стилистические и поэтические особенности стиха.

Ритмика стиха схода с балладой А. Дементьева. Но здесь звучат оптимистические ноты. Поэт говорит о реальном бессмертии, который остается у человека в его детях:

Сын обрадовал мать
Своим ратным трудом.
И джигитами полн
Незавидный наш дом.

Сильно в стихотворении и патриотическое начало:

Кровь, что я им дала,
Нет, не пролита зря.
Над страной на древке
Бьется наша заря!

Поэзию М. Джалиля всегда отличали развернутые метафоры и повторы. Не случайно его произведения называются песнями. И эта баллада – не исключение. Здесь дети сравниваются с птицами, и повторяется рефрен, прозвучавший в самом начале стихотворения:

«Трех детей, как птенцов,
Я пустила летать...
Расскажите мне всё,
Я их старая мать...»

И ниже: 

Спит мой старший сынок,
Крылья честно сложив.
Ветер, правду скажи, –
Может, средний мой жив?

Вообще, образ птиц как вестников свободы, присуща джалилевскому творчеству. В балладе этот образ выражен особенно выпукло:

И встречает его
Пенье радостных птиц.
Или: Плакала мать,
Прижимаясь к груди. –
Ты вернулся, мой свет,
Сокол ласковый мой».

Исполненная в виде песни, эта баллада отличается обилием повторов, сравнений и традиционных эпитетов. Здесь есть национальный образ, когда мать слепнет от горя. Но с появлением младшего сына она прозрела:

Алым шелком глаза свои
Вытерла мать.
И прозрела она,
Чтобы сына видать!

Итак, баллада М. Джалиля оптимистична и напоминает традиционные песни. Необходимо указать и на то, что, несмотря на традиционные языковые средства, в балладе чувствуется влияние русской поэзии. Ритмика стиха, размер и отдельные образы свидетельствуют об этом. Патриотические мотивы также говорят об интернациональном характере баллады:

Не тревожь ты их снов,
Не тоскуй, не зови...
Я на знамени нес
Алый цвет их крови...


III. Ф. Кәрим «Гөлсем»

Военная тема является центральной и в третьей анализируемой балладе. Баллада-поэма Ф. Карима отличается пропагандистской направленностью. В этом ее первое отличие от первых двух произведений. Если у М. Джалиля, и у А. Дементьева в стихах звучит лирический патриотизм, то у Ф. Карима – пропаганда, агитация добить фашистов:

– Гөрселдәсен Ватан туплары,
Туйсын фашист, әйдә, туймаса,
Кара каннарыннан диңгез ясап,
Сүндерербез яккан утларын!

Таким лозунгом заканчивается произведение. Еще одна особенность этой поэмы – ее объемы и сюжетность. Она состоит из восьми частей, и описывает месть Гульсум немецкому офицеру. И месть эта справедливая, месть поруганной матери. В подобном образе мать воспринимается именно в годы войны. Она ждет своего мужа, и у нее отбирают ребенка. По мнению поэта, она не могла не отомстить.

Как видим, событийный сюжет, пропагандистский характер делают это произведение достаточно сложным. С одной стороны, мы видим образ матери, с другой – образ родины, отчизны, которая так же поругана, как и все матери.

Баллада-поэма начинается с образа горящей деревни. Этот образ был очень популярен в годы войны. Начиная от симоновского «враги сожгли родную хату». В данных произведениях этот образ должен был поднимать народ на войну против фашизма. Именно этому служит начало стихотворения Ф. Карима:

Авыл яна, ургый күк төтен...
Шартлап яна төнге салкында,
Болытларга җиткән ялкында,
Куркып, артка чигә кышкы төн.

Кстати, образ поруганной деревни есть у М. Джалиля:

Авыл яна... шәфәкъ нуры булып,
Уйный күктә янгын шәүләсе,
Күмерләнгән өйнең тупсасында
Аунап ята ана гәүдәсе.
Алты айлык бала елый-елый
Капшый аның сулган күкрәген!
Ятып суыра, туктап карап тора,
Үксеп уа аннан күзләрен [Җәлил, «Яшь ана», 97].

Параллелизм этих строк говорит о том, что в творчестве большинства поэтов во время войны созревали одинаковые образы, символы.

Для создания образа Гульсум Ф. Карим использует и обращения, и эпитеты, и экспрессивные восклицания. Так, создавая образ любящей и верной матери-жены в начале поэмы, поэт использует ласковые обращения к ней:

Җил ерактан хәбәр китергән,
Тыңла, Гөлсем, тыңла, сөйләсен;
Сөйләсен җил, сәлам тапшырсын,
Сөйгәнеңнән, Туган илеңнән.
И далее: Исән, Гөлсем, исән сөйгәнең,
Күзләремнең нуры дигәнең.

Здесь говорится о верности и любви жены. А до этого Гульсум описывается как мать. Она ласкает своего ребенка.

Далее у матери отнимают ребенка, и поэт использует экспрессивные предложения, и восклицания, и безответные вопросы перепуганной матери:

– Балам, бәгърем! – Гөлсем ташлана,
Тик кулына улын бирмиләр,
– Әле иртә, көт син, түз, – диләр,
– Нәрсә көтим... нәрсә башлана?

С помощью повторов Ф. Карим точно и образно описывает горе матери, потерявшей собственное дитя. Кольцевая рифма помогает использовать эти повторы с наибольшей силой. Например:

Караса да, карамаса да,
Тешен кысып ялкын сулавы,
Башын карга салып елавы
Яраса да, ярамаса да –
Керфекләрен сирпеп ямь генә,
Күзен йомган сабый мәңгегә.

Чувства матери, у которой отняли сына, передаются поэтом и через описание сожженной деревни Гульсум:

Өйләр күмер булган бер төндә,
Ярты авыл төтәп утыра,
Болыт кебек тирбәлеп тора
Кара төтен авыл өстендә.

Но вот она встречает Мишу – бывшего почтальона, ныне партизана –, и Гульсум преобразуется. И поэт рисует природу уже нейтральной, даже оптимистично, олицетворяя ведра, которые традиционно были принадлежностью татарской девушки, идущей на родник:

Бара Гөлсем, бара да бара,
Суга бара; аны үчекләп,
Көянтәгә элгән пар чиләк
Сөйләшәләр нидер үзара.

Несмотря на ужасный сюжет, уже в середине баллады Ф. Карим использует и экспрессию, и метафоры, чтобы придать оптимизм своей героини, вновь олицетворяя природу:

Шаулар урман, ләкин ул чакта
Бу кырларда туплар шартламас,
Игеннәрне танк таптамас,
Чигенгәннәр булыр еракка.
Бөтен илне бәхет кочаклар,
Бу каберләр өсте үзгәрер,
Ал чәчәкләр белән бизәлер,
Серләшерләр яшел яфраклар.

Подобные олицетворения присущи татарским песням. В особенности, последний образ шепчущихся на ветру молодых листьев.

Схватка между немецким офицером и Гульсум описана с психологической точностью. Мы видим разъяренную женщину, которая становится героиней и жестокой в силу сложившихся обстоятельств. Появление партизан в деревне, маленькая победа становится заслугой и Гульсум.

Кызыл байрак канат аларга,
Кошлар кебек очып киләләр,
Урманнардан агылып керәләр
Фашистларның башын санарга.

Здесь агитационный и возвышенный стиль поэта прославляет мать, которая, несмотря на пережитый ужас, осталась сильной и не сломилась в борьбе.

Вся поэма построена на злобе к захватчикам. С первых строк произведения можно найти просторечные злые слова по поводу Гитлера и врагов:

Үтәр бу төн, җитәр таң вакыты;
Төнен шакал кебек иснәнеп,
Күгәргән, туң ипи кисәген
Кимерә сакта Гитлер солдаты.

Вся баллада Ф. Карима написана достаточно простым языком. Несмотря на множество тропов, в целом он использует просторечные слова. Этим он раскрывает простоту обычной женщины, на плечах которых держится будущая победа.

В образе матери Ф. Карим видит родину, отчизну. И родина должна обязательно возродиться, как возродилась Гульсум. И, конечно же, она еще отомстит захватчикам.

Поэтический синтаксис поэмы также своеобразен. Его простоту, мелодичность можно сравнить со стихами А. Твардовского и К. Симонова в русской поэзии тех лет. Здесь мы наблюдаем и анафоры, и эпифоры, и параллели, и эллипсис как литературный прием. А для придания образам психологической  характеристики Ф. Карим включает в их словарь иноземные словечки:

«Мадмуазель ничек сызлана,
Сыер канын, ахры, кызгана», – говорит с усмешкой немецкий офицер.

При описании других персонажей Ф. Карим также использует слова автора. Например, описывая почтальона Мишу, он пишет:

Урманнарда йөреп үзгәргән
Хат ташучы бу яшь егеткә,
Партизаннар белән берлектә,
Туры килгән ут-су гизәргә.

Ф. Карим часто в своем произведении пользуется приемом антитезы. Это и понятно. Ведь вся баллада состоит из черной и белой красок: своих и врагов. Соответственно, и природы, и сама жизнь также разделяются на два лагеря. Так:

Михнәт бавы сөйрәп килә көн,
Килә канлы үлем өләшеп,
Сабыйларның чыктай күз яшен,
Кайнар яшен сурып китә төн.

Здесь противопоставлены день и ночь, кровь и слезы младенцев.

Транспозиция вопросительных предложений возможна не только по типу риторического вопроса с переходом в эмфатическое утверждение, но и с переходом в побудительные и восклицательные предложения, обязательно более экспрессивные, чем формы без транспозиции.

Этот прием также используется в поэме-балладе Ф. Карима. Например:

– Син, офицер, юкка көләсең,
Бу баланың канын түләрсең!
– Күп беләсең икән син, сеңелем, –
Ди офицер, күзен шартлатып.


Также в творчестве Ф. Карима часто употребляются экспрессивные риторические вопросы. Риторический вопрос не предполагает ответа и ставится не для того, чтобы побудить слушателя сообщить нечто неизвестное говорящему. Функция риторического вопроса — привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный тон, создать приподнятость. Ответ в нем уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает читателя в рассуждение или переживание, делая его более активным, якобы заставляя самого сделать вывод.


IV. Сопоставительный анализ баллад А. Дементьева, М. Джалиля и Ф. Карима

При сопоставлении этих баллад, и при анализе образа матери в них, необходимо учитывать, что все они написаны по одной тематике: война и матери. Во всех идет описание Великой отечественной войны. Наиболее абстрактный образ выражен в балладе М. Джалиля. Здесь речь идет о любой войне, и нет точного указания ни дат, ни врага.

Наиболее конкретно описывается война в балладе-поэме Ф. Карима. Поэт указывает и врага, и описывает конкретно не только главную героиню, но также и Мишу, и немецкого офицера-врача.

Баллада же А. Дементьева отличается своей сжатостью. Здесь описывается всего лишь деревенский эпизод, в котором сельчане видят не вернувшегося с войны Алешу. Поэтому образ матери здесь также приобретает конкретные черты. Но в то же время единственный эпизод помогает поэту воссоздать настоящий символ матери солдата, которая никогда не перестанет верить в возвращение сына.

Образ матери А. Дементьева отличается тем, что через нее становится понятным страдания всех остальных матерей. И именно это обобщение отличает короткую балладу А. Дементьева. Здесь же поэт создает обобщенный символ бессмертного солдата в образе Алеши.

В этом отношении баллада «Праздник матери» М. Джалиля отличается абстрактностью. Мы не знаем имен героев произведения, не знаем, на какой войне они были. И здесь жанровое своеобразие баллады М. Джалиля приближается к песне. Кроме того, если короткое стихотворение А. Дементьева построено полностью на реальном материале и живыми образами, то баллада-песня М. Джалиля имеет и фантастические черты. Юноша приезжает домой на коне, мать прозрела, потому что очень хотела видеть своего сына.

А баллада Ф. Карима по своим жанровым особенностям приближается к поэме. Причем, поэме лиро-эпической. Здесь мы можем слышать и слова автора, и диалоги героев, и эпическое описание фашистских зверств и военных действий.

Своеобразие поэмы заключается и в том, что психологические портреты своих героев Ф. Карим преподносит и через слова автора, и через диалоги, и через внутренние переживания. Причем, отрицательные персонажи у поэта даются только через описания автора. Например:

Офицерны мактау исертә,
Аңа тормыш – канда коену,
Җирәндергеч җирән мыегын
Күсе кебек итеп сикертә.

Якын дуслар итү исәбе
Мәет эзләп йөргән этләрне,
Ул да бит шул вампир Гитлерның
Агу сенгән тырнак кисәге.

А переживания главной героини описываются именно через описание внутреннего мира, ее желаний:

Гөлсем йөрәгендә кайный үч,
Офицерның карый күзенә,
Агу сибәр иде йөзенә,
Йөзсез калсын иде, канечкеч!

Все три проанализированные баллады, несмотря на различия, схожи в том, что во всех произведениях речь идет о потерях любимых на войне. Все три произведения проникнуты чувством оптимизма. У А. Дементьева – вера в бессмертие, у М. Джалиля – вера в то, что младший сын справится с делами и не посрамит память старших, у Ф. Карима – вера в победу, в возрождение.

Во всех трех произведениях главной героиней является мать. У А. Дементьева это обобщенный образ матери, которая верит в бессмертие своего сына. У М. Джалиля – это счастливая мать, у Ф. Карима – духовно возрожденная мать, которая идет к победе над врагом.

Необходимо отметить, что у А. Дементьева и Ф. Карима национальные черты произведений практически не видны. Интернационализация литературы, в особенно, в годы войны, – явление нормальное.

А вот в творчестве М. Джалиля проглядывают восточные мотивы, которые проявляются в языковых средствах, в синтаксических конструкциях, традиционных метафорах и т.п. Например, эпизод, когда мать ослепла от слез и ожидания:

И упала тогда
Навзничь мать у окна.
И от слез, и от слез
Вдруг ослепла она.

Оптимистичность М. Джалиля проявляется в семье, когда мать видит внуков, и жизнь продолжается:

И как будто мои
Это все сыновья...
И как будто бы в сборе
Вся наша семья...
– говорит мать, и эти слова также отражают восточные мотивы этой баллады.


Литература

Җәлил М. Әсәрләр. – Казан: Мәгариф, 2004. – 271 б.


 

© «Туган Тел» 2006-2018




return_links(); ?>